Оригинал взят у в Предсмертные слова знаменитых людей

Императрица Елизавета Петровна крайне удивила лекарей, когда за полминуты до смерти поднялась на подушках и, как всегда, грозно, спросила: «Я что, все еще жива?!». Но, не успели врачи испугаться, как все исправилось само собой.

Граф Толстой последнее, что произнес на смертном одре: «Мне бы цыган услышать — и ничего больше не надо!»

Композитор Эдвард Григ: «Ну что ж, если это неизбежно…».

Павлов: «Академик Павлов занят. Он умирает».

Знаменитый натуралист Ласепед отдал распоряжение сыну: «Шарль, напиши крупными буквами слово КОНЕЦ в конце моей рукописи».

Физик Гей-Люссак: «Жаль уходить в такой интересный момент»

Дочь Людовика XV Луиза: «Галопом в небеса! Галопом в небеса!»

Писательница Гертруда Стайн: «В чем вопрос? В чем вопрос? Если нет вопроса, то нет и ответа»

Виктор Гюго: «Я вижу черный свет…».

Юджин О`Нейл, писатель: «Я так и знал! Я так и знал! Родился в отеле и… черт побери… умираю в отеле».

Единственное, что успел сказать перед смертью Генри VIII: «Монахи… монахи… монахи». В последний день жизни его мучили галлюцинации. Но наследники Генри на всякий случай устроили гонения на все доступные монастыри, подозревая, что короля отравил кто-то из священников.

Джордж Байрон: «Ну, я пошел спать».

Людовик XIV кричал на домочадцев: «Чего вы ревете? Думали, я бессмертен?»

Отец диалектики Фридрих Гегель: «Только один человек меня понимал на протяжении всей жизни… А в сущности… и он меня не понимал!».

Вацлав Нижинский, Анатоль Франс, Гарибальди перед смертью прошептали одно и то же слово: «Мама!».

«Подождите минуточку». Это сказал Папа Римский Александр VI. Все так и сделали, но, увы – ничего не получилось, папа все-таки скончался.

Еврипид, который, по слухам, был просто в ужасе от близкой кончины, на вопрос, чего может бояться в смерти такой великий философ, ответил: «Того, что я ничего не знаю».

Умирая, Бальзак вспоминал одного из персонажей своих рассказов, опытного врача Бианшона: «Он бы меня спас…».

Петр Ильич Чайковский: «Надежда!.. Надежда! Надежда!.. Проклятая!»

Михаил Романов перед казнью отдал палачам свои сапоги: «Пользуйтесь, ребята, все-таки царские».

Шпионка-танцовщица Мата Хари послала целящимся в нее солдатам воздушный поцелуй: «Я готова, мальчики».

Философ Иммануил Кант произнес перед самой смертью всего одно слово: «Достаточно».

Один из братьев-кинематографистов, 92-летний О. Люмьер: «Моя пленка кончается».

Ибсен, пролежав несколько лет в немом параличе, привстав, сказал: «Напротив!» — и умер.

Надежда Мандельштам — своей сиделке: «Да ты не бойся».

Сомерсет Моэм: «Умирать — скучное занятие. Никогда этим не занимайтесь!»

Генрих Гейне: «Господь меня простит! Это его работа».

Иван Сергеевич Тургенев на смертном одре изрек странное: «Прощайте, мои милые, мои белесоватые…».

Поэт Феликс Арвер, услышав, что санитарка говорит кому-то: «Это в конце коЛидора», простонал из последних сил: «Не коЛидора, а коРидора» и умер.

Художник Антуан Ватто: «Уберите от меня этот крест! Как можно было так плохо изобразить Христа!»

Оскар Уайльд, умиравший в гостиничном номере, оглядел угасающим взором безвкусные обои на стенах и вздохнул: «Они меня убивают. Кому-то из нас придется уйти». Ушел он. Обои остались.

А вот последние слова Эйнштейна канули в Лету — сиделка не знала немецкого…

Добавить комментарий